Ночь для меня это святое. Я каждый день жду наступления этого прекрасного времени суток. Я люблю спать, и не буду этого скрывать. Когда спишь, не чувствуешь боли, а все проблемы уходят на второй план, становятся посторонними и совершенно меня не волнуют. Только это уже позволяет любить ночь, как что-то божественное, данное свыше.
Сказать, что я ночью чувствую себя как не в своей тарелке, ничего не сказать. Поэтому я стараюсь вообще ночью не просыпаться, чтобы не вставать и не думать, какой сейчас год или век. Конечно, это всё очень прекрасно, но я терпеть не могу, когда меня тревожат. Да и по утрам я с трудом встаю, когда звонит будильник. Мне хочется его кинуть об стенку, чтобы он замолчал уже навсегда. Самое эффективное – вылить на меня холодную воду. Когда-то меня так разбудили. Я вскочила мгновенно, начиная оборону от злых сил.
Я спала и никого не трогала. Мне снился уже десятый сон, при чём, он мне очень нравился. Мои мечты даже во сне не дают мне покоя, делаясь куда более красочными. Обидно, когда так происходит, а я просыпаюсь от малейшего шороха. Бывает, конечно, что меня не разбудить и выстрелом пушки. Но сейчас я резко вскочила, когда где-то по дому прошёлся непонятный шум, шорох. Мои глаза широко открыты, я натягиваю одеяло до подбородка. Ещё немного и я залезу под одеяло с головой, чтобы никакие ужасы ночи меня не коснулись. Естественно я побоюсь встать, так как не хочу показаться идиоткой, которая подумала на что-то ужасное, а хотя просто кто-то встал, чтобы опустошить холодильник ночью или попросту попить. Не могу представить своего позора, если бы всё так и было.
Закрываю глаза, крепко зажмуриваюсь и снова пытаюсь заснуть. Кто бы там ни ходил, я его ненавижу, потому что из-за него у меня пропали минуты моего прекрасного сна. Отогнав все плохие мысли о различных монстрах, приведениях и просто ворах, я начинаю считать овечек. Никогда это не помогало, но занять ведь себя чем-то нужно. Я снова впадаю в дрёму. Значит, совсем скоро, я уже буду спать без задних ног, мирно посапывая.
Сквозь сон я слышу, как дверь в мою комнату открывается. Не придаю этому значению, вдруг это всего лишь кошка, а я метнусь за своим газовым баллончиком, разбудив при этом весь спящий дом. Притворяюсь мёртвой, развалившись по всей кровати. Одна рука свисает с кровати, одна нога высовывается из-под одеяла. Всё отлично, я сплю прилично. Жду, когда животное запрыгнет ко мне на кровать и начнёт мурлыкать, успокаивая меня. Но нет, это не моя любимица, а что-то гораздо хуже. Это человек. Мне становится не по себе, но я боюсь открыть глаза. Может быть, это мама? Ну, или подруга, к примеру. Бывает же такое, может, поссорилась с родителями, сбежала ко мне, а я сплю.
Открываю глаза, собираюсь сразу обнять этого человека, потому что чувствую, что это кто-то родной. Но нет же! До меня доходит, что это даже отдалённо не мой близкий человек. Я хочу дико заорать, потому что мало того, что этого человека я вообще не знаю, так это ещё и парень. Всё-таки я коротко взвизгиваю и  мигом слетаю с кровати, подбегая к столу, на котором могу отыскать какой-нибудь тяжёлый предмет. Отлично, прекрасная ночь. Ко мне в комнату заваливаются какие-то бомжи-алкоголики и садятся ко мне на кровать. А если бы я спала? Что бы было тогда?
-Вы кто?! И что забыли в моей комнате? – кричать шёпотом это что-то настолько несуразное, что я сразу замолкаю. Меня всю колотит от страха. Ну, ещё бы, я наедине с каким-то парнем, в домашней одежде. Ночью. Когда глаза привыкают к темноте, а я вижу, что этот человек не собирается на меня нападать, я начинаю осмотр и распознание. А ведь это кто-то знакомый. Начинаю судорожно вспоминать, кто это может быть, если так свободно может проникать в мою комнату, да и вообще знает, где я обитаю. За секунду я понимаю, что это не кто иной, как Алан Флениган. Да-да, его узнать не сложно. Уже становится легче, хотя бы не так страшно.
-Алан? – жду, когда он откликнется, подаст знак, отреагирует хоть как-нибудь. Если это не он, тогда мне стоит бояться. Хотя, бояться Алана я должна ещё больше, если так подумать. -Ты что, с ума сошёл? Ты чего тут забыл? – снова начинаю кричать. Сколько сейчас времени? Не разбудить бы остальных, чтобы не получить нагоняй. Я занимаю выгодную позицию у окна, чтобы можно было лучше видеть всю комнату и следить за действиями Алана. Нужно поскорее его выгонять из комнаты и закончить с этой нелепой ситуацией.

Я до сих пор мало понимаю, что происходит в моём собственном доме, в моей личной комнате, в моём личном пространстве, со мной лично. Я шарахаюсь от Алана, готова его ударить, если он что-нибудь вытворит. Кто мне докажет, что он в адекватном состоянии заявился ко мне? Один только этот факт говорит о том, что он не думал, когда это делал. И это меня настораживает, приготавливая ко всем возможным вариантам. Мои чувства на грани, я смотрю на всё, как на злую шутку. Мне действительно не смешно, если это должно было таковым быть.
-Конечно, ночью я тебя особенно рада видеть, – у меня даже получается сказать это с иронией и сарказмом. Я до сих пор стою, переводя дыхание. Как будто я сейчас делала разминку, чтобы пробежать километр-другой.  Я сомневаюсь, действительно ли это всё происходит, или моя воспалённая фантазия решила сыграть со мной злую шутку, так издеваясь надо мной. -И ко мне много кто заявлялся ночью. Не ты первый, не ты последний, – устраивать перепалку самое время. Я даже наорать на Алана нормально не могу, не боясь, что я разбужу кого-нибудь. А если сейчас сюда  кто-нибудь заглянет? И как мне тогда объяснять, что в моей комнате кто-то совершенно незнакомый? Мои знакомые, а особенно парни, вызывают подозрения у старшего поколения моих родственников.
Алан вальяжно расхаживает по комнате, ещё больше нервируя меня. Я готова броситься на него, чтобы убить самым ужасным способом. Он потревожил мой сон, а ещё требует тёплого приёма. Нужно было встречать его хлебом солью и поцелуями-объятьмя? Да нет, я не против таких приветствий, конечно, но не сейчас, когда я в таком виде, в таком состоянии и готовлюсь к нервному срыву.
-У меня его уже нету, тебя забыл, что ж еще. Пошли гулять, – говорит Флениган. Это вызывает у меня смех, я еле его подавляю. Это просто истерика. Я могу в каждую минуту на неё ссылаться, потому что я испытала ужас и страх. Быстро осматриваю комнату, следя при этом за Аланом. У меня и без него в глазах рябит, а он ещё мельтешит. При этом он начинает нести какой-то ужасный бред, а я стою и выслушиваю его. Тяжело поверить в это, но Алан рассказывает это с такой серьёзностью, что я задумываюсь. -Угу, конечно, так оно всё и было, – бурчу себе под нос, надеюсь, что этого никто не услышал. Я часто рассуждаю вслух, а по ночам вообще любительница пофилософствовать. Мои речи нужно записывать на диктофон, чтобы потом наглядно показывать, как не стоит себя палить.
Моё терпение кончается, когда я вижу, что парень заваливается на мою кровать. Хорошо хоть, что не с ногами. Он бы просто в следующую минуту умер, так и не пожив нормально. Втянув воздух, я подхожу снова к кровати, пересиливая страх. Давно ли я боюсь Алана? Нет, никогда не боялась. Да мы и виделись всего пару раз, но сейчас меня трясёт. Надеюсь, что эта дрожь от злости и предвкушения драки или даже просто избиения незваного гостя.
-Ты надо мной издеваешься? – я хватаю Фленигана за руку, чтобы он слез с кровати. Мы вообще не слишком вежливо друг с другом общаемся, но к чёрту вежливость, мне не до этого. Главное – сохранить свою честь и отстоять права своей кровати. Для меня это нечто неприкосновенное. Ещё никто не лежал на ней, кроме меня. Я вообще про частых гостей загнула, конечно, когда говорила Алану. Вдруг подумает ещё что-нибудь ужасно неприятное про меня, потом от такой репутации век не отделаться. -Несёшь какую-то чушь, лежишь на моей кровати. У меня просто слов не хватает, чтобы объяснить, что я сейчас чувствую, – я уже задыхаюсь, потому что слишком быстро говорю, а при этом пытаюсь стащить Алана. Когда мои попытки заканчиваются крахом, я просто пинаю его в бок, может сам встанет и тогда начнётся бой, из которого я выйду победителем. Чувствую, что я бессильна против этого человека, а сдаваться я не привыкла. Это будет слишком просто. Осматриваю комнату в поисках того, что может мне пригодится. Что хотя бы подойдёт для безопасного удара. Мне ничего не остаётся, как вытянуть из-под Фленигана подушку, на которой он валяется. Первый раз обрушить на него такую тяжесть было страшно. Но зато как мне это помогло. Сразу никакой истерики, никакой дрожи. -Ты меня напугал. Я чуть не умерла! – ещё раз бью его подушкой, а потом сажусь на кровать, окончательно потеряв все силы на сражение и сопротивление.

-Хорошие ты комплименты делаешь. Сразу видно - джентльмен, – снова я острю. Это способ самозащиты от Алана. Если я не буду этого делать, я буду молчать, как партизан. А так уже не интересно, потому что я должна иметь право на личную жизнь. И никто, я повторю, НИКТО, не смеет врываться в мою комнату посередь ночи, заваливаться на мою кровать и  ещё что-то говорить про это. Понимаю, что злюсь ещё больше, когда Флениган говорит про каких-то там девиц-потаскух, которых он прекрасно знает. Я хочу быть единственной, к которой он заявлялся ночью. Это простое самолюбие, я уверена. -Да, ты ошибаешься, – я противоречу Алану, заставляя его поменять мнение о себе. Что ж, будет отлично, если я сейчас настрою его против себя и он уйдёт, так и не узнав, что я не такая, я жду трамвая.
Я закрываю глаза. Это выходит против моей воли, потому что я трачу минуты спокойствия, своего сна. Я не привыкла по ночам бить парней подушками, выгоняя их из моего дома. Жаль, что ко мне толпами не ходят, я бы могла попрактиковаться, а не импровизировать уже на Алане. Он уже сидит рядом со мной, приобнимая меня. Господи, он первый парень, который не старается опустить свою руку как можно ниже. Плечо – что-то необыкновенно интимное. Парни так боятся его касаться. Стесняются, наверное.
-Да ладно уж, живи. Я поняла, что ты не в себе, – я сдаю позиции, прощаю Алана. Хотя он особо ужасного ничего и не сотворил, если можно так сказать. Для меня это уже что-то само собой разумеющееся. Я передумываю, когда он растрёпывает мои и без того находящиеся в ужасном состоянии волосы. Можно делать что угодно, но не трогать мои волосы. Я терпеть этого не могу, а поэтому перемирию пришёл конец.
Я во все глаза смотрю на Фленигана. Что, что он говорит? Что-то про моих родителей. Я слов не разбираю, просто в ужасе понимаю, что он собирается сделать. Он что, смерти желает? И не только своей. У меня случится инфаркт миокарда, если он сейчас не отойдёт от двери. Нет, он серьёзно собирается выйти из моей комнаты, и направится на поиски приключений. Я во второй раз вскакиваю с кровати, когда ручка двери уже поворачивается и парень выходит из комнаты. У меня сердце в пятки уходит. Кажется, что он сейчас обязательно что-то уронит, разобьёт и разгромит. Так оно и будет, потому что если его не засекут, ночь пройдёт зря, и все планы коту под хвост.
Я выхожу из комнаты, тихо закрывая дверь за собой. Я-то смогу не наделать шума, потому что уже весь дом выучила наизусть и знаю, куда лучше наступать не стоит. Скрип, крики, стоны, это я бегу за Аланом. Куда он направился? Конечно же, на кухню, куда ещё может пойти парень ночью. Я постоянно оглядываюсь, проверяя, не сверкают ли в темноте чьи-нибудь глаза. Становится не по себе, поэтому я догоняю Фленигана быстрее. Схватив его за шиворот, останавливаю и разворачиваю к себе. Ох, сейчас будет драка века, потому что я не намерена терпеть такие издевательства.
-Ты... – я не знаю, что сказать. Судорожно глотаю воздух, как рыба на суше. Я уже второй раз за ночь испытываю дикий страх. Ещё немного и я действительно скончаюсь, но потяну на тот свет за собой Алана, чтобы хотя бы там ему отомстить. Главное, чтобы нас определили куда-нибудь вместе. -Ты вообще понимаешь, что делаешь? Если сейчас проснётся моя мама, то тебе несдобровать. Ты это понимаешь? Если нет, то это твои проблемы, – наверное, мой шёпот слышен во всём доме. Нет, это даже не шёпот, это больше похоже на шипение. Мы встали где-то недалеко от кухни, но это недалеко и от комнаты, где затаилась смерть, в ожидании чуда. Снова хватаю Фленигана за руку и протаскиваю на кухню. Я бы протащила его куда-нибудь подальше и заперла в кладовке, чтобы он не создавал лишнего шума. Ну как можно так топать? Стадо слонов проходит по дому вместе с духовым оркестром.
-Так, я хочу предложить, чтобы ты свалил из моего дома. Ночь не самое подходящее место для того, чтобы приходить в гости. Не сочти за грубость, я всегда рада тебя видеть, но не по ночам, – говорю я уже на кухне. Свет включать опасно, греметь опасно, говорить опасно. Мы вообще находимся в опасной зоне.

Как всё нелепо складывается. Непозволительно много я разрешаю Алану. Он похож на вора, который посередь ночи забирается в чужой дом. Или ещё хуже, он похож на маньяка, который пристаёт к невинным девушкам. Я не люблю роль жертвы, меня это угнетает. Стараюсь держать себя в руках, чтобы не закричать и не выдать своё волнение. Я уже даже позабыла о том, что нужно хранить молчание и всё делать как можно тише. Это меня больше не пугает, голова тяжелеет. Как в такое время я могу думать о сне? Ну, больше мне нечем занять голову, кроме сна и Алана. Но последнее это уже запасной вариант, когда дела будут совсем плохи. Я как можно дольше буду отгонять эти мысли от себя, чтобы сохранить нормальное состояние, а не превратиться в какую-то размазню, мечтающую о чём-то заоблачном.
Пробравшись на кухню, я чувствую себя спокойнее. Мы уже не на втором этаже, где находятся спальни, поэтому и опасности быть замеченными меньше. Тут уже можно дать волю чувствам, убить кое-кого, а потом выкинуть труп в окно. Ах да, окно, оно ведь открыто. А что если кто-нибудь кроме Алана решил бы забраться сюда? Полно же разных придурков, готовых на преступление. Вот ещё одна черта характера Фленигана: он не думает и он безответственный. И за что я с ним связалась? Действительно нужно поскорее его выпроваживать, чтобы не заработать себе лишние проблемы.
-Ну, знаешь ли, – пререкания мне надоели, поэтому вместо гневных тирад я решаю воспользоваться менее жестокими способами. Я перейду на оскорбления, именно на них. И зачем я это делаю? Я хочу испортить отношения с Аланом перед тем, как он уйдёт из моего дома тем же путём, что и пришёл. -Ты действительно не лучший экземпляр, но я привыкла видеть в людях только хорошее. Поэтому, я тактично промолчу, чтобы не напоминать тебе о твоём ужасном характере, – я замолкаю, пиля Алана взглядом. Мне больше нечего сказать. А если и есть, то я пока думаю, поэтому у него есть шанс убежать. Но вместо этого Алан приближается ко мне, мы стоим вплотную друг к другу. Я ловлю каждое его слова, слежу за каждым его движением. тогда жди меня и завтра. Только я не знаю, когда приду – ночью или днем. А ночь очень даже подходящее время. Для всего, –что? Ночь подходящее время для всего? Тут мне становится совсем плохо. По спине пробегает дрожь. Алан же не собирается изнасиловать меня в собственном доме? А я и не догадывалась, что он настоящий маньяк. -Я так не могу, – выдавливаю я, краснея. Зря я сказала, что ко мне ходят табунами парни по ночам. Это всё неправильно было понято и повлекло за собой последствия. Флениган проводит рукой по моей спине, ещё ближе прижимая к себе. Я прогибаюсь, стараясь отдалиться от него. Всего лишь инстинкт самосохранения, не больше. Алан быстро целует меня. От такой внезапности я начинаю тупеть, а поэтому реакция у меня замедленная. Только когда Алан от меня отходит, я понимаю, что сейчас происходило. Как я могла себе позволить? Нет, даже не так. Как я могла позволить ему меня поцеловать? Мы знакомы меньше месяца, виделись только пару раз. Отлично я живу. А потом ещё что-то говорю про свои принципы.
-Как это понимать? – кошу под дурочку, задавая в растерянности вопрос. Я уже перешла на нормальный голос, говорю, как обычно, а не шепотом. Никакой конспирации, я просто в шоке от того, что произошло. Нет, я совсем не против поцелуев, совсем не против. Да и Алан мне симпатичен, что уж там. Я не могу отдышаться, а сердце мчится со скоростью света. Да и лицо горит, догадываюсь, какие это даёт последствия. Приближаюсь к Алану, который стоит у стола, в паре метров от меня. Боится моей реакции? Правильно, она не заставит себя ждать. -Я пошутила, когда сказала, что ко мне ходят парни. Было непонятно? Нечего руки распускать, – теперь уже я беру в свои руки исход ситуации, а я собираюсь отомстить. Влепить пощечину? Слишком жестоко. Ничего особо страшного не произошло, поэтому я ищу более лояльные способы. В итоге, толкая Фленигана, в надежде на то, что он упадёт, наделает шума и будет вынужден уйти.  Сделав своё дело, я разворачиваюсь, но всё ещё чего-то жду. Уйти у меня время всегда есть,  а тут сохраняется интрига, непредсказуемость. Отхожу к двери, загораживаю проход. Внимательно смотрю на Алана и жду последующих действий. Поиграем во взятие Измаила. Я же вообще такая неприступная.

мать пришел хд

Алексис не спалось этой ночью. Под тяжестью тревог и забот женщина давно забыла, что значит настоящий и полноценный сон. Как только ее веки закрывались, под ними вспыхивали невероятные картины, которые не могло выдержать любящее сердце матери. Что бы там не говорили все вокруг по поводу ее стальных нервов и железного сердца, это было далеко не так. Но знали об этом лишь единицы. И довольно, нельзя выставлять свои слабости напоказ. Женщина попыталась выбросить из головы все заботы и наконец-то провалится в беспокойный, но все-таки, какой никакой сон. Она повернула голову и взглянула в окно, на улице было все еще темно, кое-где сквозь эту темноту пробивался тусклый свет фонарей. Казалось, что все вокруг спит, кроме Кеннеди. Она еще тяжело вздохнула и провела рукой по лбу, желая, избавится хотя бы на одну ночь от своей материнской заботы. Но толку от этого не было. Она все так же продолжала пялиться в потолок или же в окно, пересчитывая листья на ветке старого дуба. Мысли ее все время вертелись возле ненаглядных принцесс – любимых дочурок Дианы и Кимберли. И если последняя практически никогда не доставляла матери хлопот, то Диана действовала от обратного и все время творила не пойми что. Вся в отца, нечего тут и думать. Их отец такой же гордый своевольный, его в клетку запереть нельзя, он вольная птица. Так и Диана. Странно, почему с уходом своего отца она не выявила желания, отправится к нему жить. Это к лучшему, все равно бывший муж каждый месяц навещал их. То ли чтобы дочери не забывали, как он выглядит, то ли чтобы насолить Алексис и снова попытаться вернуть ее. Как говорится – поздно пить боржоми, когда почки отвалились.
Где-то в глубине дома послышался какой-то шорох и возня. Наверное, Диана встала, чтобы что-то съесть, ей вечно не спится по ночам. Возня продолжалась несколько минут, затем все затихло. Алексис повернулась на другую сторону и опять попыталась уснуть, но тщетно. Женщина понимала, что эта бессонница уже становится хронической и нужно что-то с этим делать. На старости лет совсем расклеилась. Не смотря на свой страшный возраст – 38 лет, Алексис выглядела, словно недавно вышла из салона красоты, и больше двадцати пяти ей редко кто давал. Когда же узнавали ее реальный возраст, были удивлены, если не сказать поражены. Женщина уже начала погружаться в дремоту, пока опять не услышала шорохи внизу где-то в районе кухни. Она осторожно опустила ноги и нашарила босыми ногами свои домашние тапки. Затем подошла к стулу возле туалетного столика и взяла оттуда шелковый халат. Покрепче запахнувшись в него Алексис стараясь не шуметь, выбралась из своей комнаты. Чувствуя себя при этом избалованной студенткой, которая вопреки всем родительским запретам по ночам уходит из дому.
Женщина спустилась на несколько ступенек вниз и поняла что тапки ее выдают, раздраженно фыркнув она осторожно разулась. Если ее дочь сейчас на кухне, то придется сделать вид, что встала выпить воды. Кеннеди медленно спустилась со второго этажа и спокойно прошла в кухню, там уже никого не было. Но зоркий глаз женщины заметил открытое окно, это в сентябре-то? Алексис подошла было, чтобы его закрыть, но услышала голоса в коридоре. Один явно принадлежал ее старшей дочери, а другой был абсолютно незнакомым. Возьмем нарушителей порядка и тишины с поличным.
Женщина нарочито громко прошагала в коридор и резко щелкнула по выключателю. От вспышки яркого света пришлось, немного зажмурится, но когда Алексис открыла глаза, то возмущению ее не было предела. Ее ненаглядная дочь крадется куда-то с каким-то незнакомым молодым человеком. Кеннеди прокашлялась, ее глаза сузились, и она начала говорить:
- Что здесь происходит? Я требую немедленных объяснений от вас, молодая леди. – Алексис указала пальцем на Диану, которая и так понимала, что всем ее шалостям пришел конец. Затем мать окинула оценивающим взглядом молодого человека и обратилась к нему. - И, конечно же, от вас, ночной гость.
Алексис сложила руки на груди и сжала губы от злости на дочь. Как она могла устроить у них дома проходной двор? Да еще и ночью с непонятным парнем, которого старшая Кеннеди впервые видит и доверия он у нее мягко сказать не вызывает. - Оба – на кухню. Сейчас же! Женщина развернулась и зашагала обратно на кухню. Разборки в коридоре ничего хорошего не принесут, кухня же создает атмосферу домашнего уюта и комфорта, а значит ей удастся вытащить из них больше сведений. - Да поживее, не вздумайте бежать!